Соседи в полосочку. Рассказы о животных - Александр Пшеничный

– Постоянно с ними ходишь? Зачем они тебе?

– Зачем? Сам не знаю. Просто люблю животных. Они ведь беззащитны перед нами. Всяк их может обидеть. В квартире у бабушки жило много кошек, питбультерьер и даже попугай. Пришлось всех раздать по знакомым.

Моей красавице скоро год, – Валера почесал рыжую мурлыку за мордочкой. – Я ее на Залютино нашел котенком. Умирала в кустах от какой-то болезни. Дышала тяжело. Взял на руки и отнес в ветеринарную клинику. Все припасенные деньги на ее лечение ушли. Но все равно не хватило. Спасибо ветеринару. Последние уколы он делал бесплатно.

С тех пор мы никогда не разлучаемся, разве когда в туалет захожу. Кошка сторожит рюкзак и сумки. Чуть что – спину выгибает и шипит на всех, кто к вещам приближается.

– Чем же ты кормишь? И как их зовут?

– Кошачий корм «Мяу» покупаю. Ну, и что Бог пошлет. Едим вместе, но им в первую очередь. Бывает, сам не доем, но кошки голодными ночевать не ложатся. А имена? У них нет имен. Я-то и свое редко слышу. Да и зачем им имена? Мы и так друг друга с полувзгляда понимаем. Бывает, подумаешь что-нибудь, а кошка уже в глаза смотрит. Улыбается или хмурится. Одобряет или осуждает.

От края остановки к нашей скамейке подошла дама в широкой шляпе и большой хозяйственной сумкой в руках.

– Какие замечательные кошечки! – лицо дамы расплылось в умильной улыбке. – Вы их продаете, молодой человек?

Валера инстинктивно прикрыл котенка большой грубой ладонью: «Нет! Нет! Это мои друзья».

– Тогда возьмите это, – дама одобрительно кивнула и протянула Валере заранее приготовленные деньги. – Купите что-нибудь себе и кошечкам.

Валера испуганно оглянулся, нехотя взял две купюры в десять и двадцать гривен – и спрятал их в карман ветровки. Дама отошла на остановку, продолжая искоса посматривать на странного рыжего бомжа и его янтарных кошек.

– Не люблю деньги от людей брать, но и отказать неудобно, – Валера снова почесал котенка за ушком. – Мне часто деньги предлагают. Брал их всегда охотно. Пока однажды у меня от зависти, а может по злобе, не украли мою кошку.

– Украли? Кому она нужна?

– Этой весной с одним мужчиной я вместе металл собирал. Курили мы как-то на большом бетонном блоке в городском парке, а тут женщина, ну, как эта дамочка, подошла и протягивает мне пятьдесят гривен на корм кошке. Когда женщина ушла, напарник неожиданно вскочил, выдернул из-за пазухи кошку, толкнул меня в грудь и убежал за деревья. От неожиданности я свалился с блока, пока встал на ноги и сообразил в чем дело, напарника уже и след простыл.

– Горевал, наверное? Кошка-то, поди, уже другом стала?

– А вы как думаете? Одиноко сразу стало. Как она с другим человеком жить будет? Ведь кроме меня, она никого не знала. Обычно я долго к одному месту не привязываюсь. Но однажды пришлось мне пару недель в одном из парков под кустом ночевать. Слишком уж это место моей кошке приглянулось. Любила она его. По ночам выпрыгнет из моей куртки и всю территорию вокруг обследует. Мурлычет что-то от удовольствия. Вот под этим кустом я девять дней ночевал. А на десятый прихожу под куст, а моя кошка с дерева на меня прыгнула. Убежала, видимо, от нового хозяина и нашла наше любимое место. Как же мы радовались! Утром я ей банку рыбных консервов купил. Дорогущих!

А вскоре я второго котенка у бомжей выкупил. Они его вьетнамцам в общежитие несли. Наверное, на съедение. Вьетнамцы только не привитых кошек покупают. Жалко мне его стало. Моя кошка вначале котенка не принимала. Шипела и норовила расцарапать лапой. Пришлось носить их в разных сумках. Но со временем привыкла, и даже полюбила. Сейчас словно о родном котенке заботится. Хотя ни разу не рожала.

– Сегодня в городе, наверное, ночевал? На скамейке?

– В Харькове я работаю. А ночую в селе в своей комнате. С родственниками я не в ладах, поэтому кошек в доме оставить не могу. Так и ношу их с собой.

Но иногда приходится ночевать в городе. Не на скамейках – люди всегда рядом ходят, шумно, да и милиция может скрутить. В кустах спокойнее и безопасней. На землю расстилаю большой синтетический мешок, а укрываюсь клеенкой. Под ней даже мелкий дождик не страшен. Кошки побегают вокруг часик-два и ко мне на грудь укладываются. Спим и друг друга согреваем.

– Женат был? Дети есть? – я с любопытством рассматривал лицо Валеры. В его спокойных глазах мерцали лучики доброты и порядочности. Нашему разговору от силы пятнадцать минут, за такое время человека, конечно, не узнаешь. Но вот если бы пришлось мне в эту минуту доверить на час чемодан с деньгами – рискнул бы оставить его Валере. Если бы он скрылся – тогда верить в этой жизни нельзя никому.

– Женат никогда не был, а детей иметь хочу.

Мне, как сироте, квартира положена. Рабочая профессия у меня есть. Вот только паспорт и все документы сгорели. Восстановить их все никак не решусь, да и деньги нужны.

– Решайся скорее. Не всю же жизнь тебе с кошками носиться и под кустами ночевать. На прием к мэру запишись. Может он с жильем и с работой поможет. Но не в таком виде, – я кивнул на расшнурованные кроссовки. И как можно жить без книг, газет и компьютера? Ты же сам себя обкрадываешь.

– Компьютера у меня нет, а книги почти каждый день читаю. У базарных букинистов напрокат беру, – чувствуя недоверие на моем лице, Валера расстегнул карман рюкзака и вынул две потрепанные книжки в мягких обложках.

«Сто лет одиночества» и «Полковнику никто не пишет» – сверкнули знакомые названия.

– Маркесом вот увлекся. Сначала не понимал, а сейчас нравится, – бомж посмотрел мне в лицо, его явно интересовала моя реакция.

Я одобрительно кивнул: «А я Жоржи Амаду в твои годы зачитывался. Рекомендую. Он и Маркес – писатели из одной обоймы. Заинтересуешься – начни с „Мертвого моря“. О море, по-моему, никто лучше не писал, оно у Амаду живое. Ты на море был?»

– Не был, но очень хочу…

Зелено-желтый бок моей маршрутки мелькнул в проеме остановки.

– Мне пора, – я на ходу открыл бумажник и сунул в карман Валеры две двадцатигривневые купюры. – Купи что-нибудь почитать. И берись за ум: еще немного и из плена метала и картона ты уже не выберешься…

В салоне маршрутки кто-то потянул меня за рукав. Соседка по подъезду жестом предложила сесть рядом: «Кому ты такие деньги даешь?»

– Бомжа с кошками встретил, представляешь, он на себе их носит, а перед сном в кустах книги читает.

– И ты ему веришь? Все равно деньги пропьет. Им лучше по мусоркам шататься, чем работать.

Я промолчал и задумался.

Более ста лет назад по дорогам Российской империи бродил странный долговязый юноша. В босяцкой котомке он носил только хлеб и книги. А через полвека в рюкзаке другого молодого бородатого мужчины в кубинских горах не было ничего, кроме нескольких сухарей, книг и патронов к автомату. Одного из них звали Алексеем Пешковым, а второго Эрнесто Че Гевара. Нет, бомжи, берущие книги напрокат и выкупающие приговоренных на смерть кошек, приходят в наш мир не просто так. По крайней мере, хочется в это верить.

Заяц Монте-Кристо

Ко всякому созданию Божию не лих будь

– Вас беспокоит медсестра из операционной Виктора Федоровича, – в трубке телефона звенел колокольчик приятного женского голоса. – Звоню по его поручению. Доктор на срочной операции. На встречу одноклассников он обязательно приедет, а пока передает привет всему 10-Б.

– Мне неловко за опоздание, – уже вечером на террасе кафе оправдывался Виктор, – душой я уже был с вами, но пришлось оперировать нашего районного олигарха и его водителя. Машина на скорости перевернулась. Переломы не сложные, но опасные. А виной всему… заяц, причем одноухий.

– Заяц? Одноухий? – насторожился я.

– Да, заяц. Местная элита прошлой ночью решила развлечься. Пострелять по живым мишеням. Есть в районе один сельхозпредприниматель. Время от времени устраивает для избранных ночную охоту. Специальное авто оборудовал. Купил высоченный джип и на его крыше установил лампы дальнего света. Если желающих поохотиться много, то подготавливает вторую машину. С УАЗика снимают брезентовый тент, на дугу каркаса прикрепляют фары «хамелеон» с мощным голубым светом.

В джипе открывают окна и выезжают в ночное поле после уборки урожая. Ночью из лесов на кормежку выходят зайцы, лисы, кабаны, волки и даже лоси. Поворачивают машины так, чтобы животное попало в световой поток, и преследуют обезумевшего от страха зверя, паля из всех стволов.

Животные почему-то не ускользают в темноту, а продолжают бежать по свету фар, обрекая себя на гибель. Кому смех, а кому и смерть.

«Охотники» съезжаются к условленному месту. Часто с молодыми спутницами. Тосты, визги, громкий смех, щелканье впустую курками. Ближе к полуночи занимают места в машинах. Двое стрелков стоят с ружьями в УАЗике, опираясь на стойку. За рулем профессиональные водилы или кто-нибудь из выпившей компании.